Александр Кабанов
Я слушаю Эву, сажаю редис и завываю августом в абажуре. Я люблю обниматься, пить абсент и курить сигареты.
Она устроена смешно и нелепо, у нее волшебная сухая тоска … Яблоки падают с неба, они не могут спать.
Они производятся в желтых садах Сингапура и пожирают мотыльков. О, мой огонь, мой огонь! Щедрина-Салтыкова нельзя отрицать!
Аккордеон.
Когда вы находитесь в пустыне, когда вы находитесь в сухом законе — в
Дождь падал с высоты мечети, гармошки пронзали хижины, и каждый третий не просыпался.
В Европе, когда духовые орды объединились со струнными, ни один аккордеон не выжил, ни один живой, ни даже мертвый.
И вот он бросился в овраг за светлячком, схватив пьесу с рояля, ни низкого, ни высокого, с кирпичами Малевича, усеянными студентами.
Последний кажется самодовольно брошенным в клетку этого стихотворения, все остальное — роботизированное и фальшивое, все еще свистящее с волосатой яростью.
И первое: истертый туман Сены, похожий на паруса фелуки… … Аккордеон атаковал из-за угла, но мужчина успел поднять руку.
Аскания-Нова.
Гну — это амазонка с рогами на шлеме, а полынь щекочет ее изогнутые соски. Здесь солнце садится, и в терминале наступает темнота. Это звезды — бесконечный образец.
Одинокое стадо достигает водопоя, намасленная тропа рассыпается под копытами, и гну не боится быть собой, потому что она свободна. Она глупа.
Я сам себе чужой, догадываюсь по стрекозам, целебным травам, сорнякам и пухопероедам, и прихожу, обложенный цистернами, я тебя люблю.
Пусть мои слезы будут подобны микрочипу, память которого заперта в вольере. По вольеру бродит страус и ищет Эмму, утверждая, что она его жена.
Африка.
Сегодня холодно, и я не надела шарф — везде невероятная зима … Пушкин безумен и, кажется, мечтает об Африке и вдохновении!
‘Выключи музыку, открой перчатку…’ ворчит грузовик с медведем. А когда я вернусь из Африки, я приготовлю зеленый чай для своих друзей.
‘С возвращением! Здесь представлены деликатесы: халва и медовые макаруны, домашний мед … А почему мы сидим без света — может понять только босоногая звезда.
Когда голодный снег хочет есть, плотина прогибается и питает лавину.
Любовь невидима, как тень экватора».
На днях один грибник сказал мне.
Неизлечимая тоска Арапова! Голубь-посыльный через интернет: разбудите Пушкина, разбудите Шарапова, разбудите Высоцкого… Да будет свет!
Не столько великий Баян, сколько Туз Афтар.
Остывающие письма и мраморная крошка во сне?
В середине зимы прорастает редкий гоголь-моголь и
Птица с клювом очаровательной утки.
Идет снег, и вы живете в сказке.
Где есть стены, где каждый может плакать и смеяться.
И слепой художник рисует времена
А его любовница и жена покидают его.
В темноте ему разрешается прикоснуться к шумной книге, и
И ввозит водку, чтобы утопить свою скуку.
А желтые когти звезд торчат в заусеницах.
Пора шить носки, я еду в Москву.
А Москва? Не зря Долгорукий был в состоянии опьянения.
В пьяном угаре он взялся за эту задачу:.
Он был проницателен — ведь даже славяне
Им нужен свой Голливуд в Погосте.
Зал собраний, реакция дворца на действия Барака.
Итак, через снежную страну …
Стреляйте в поэтов, отправляйте собак на Марс.
По сути, выиграть войну.
Сражайтесь с Гопаком.
Покиньте туалет, бумага не заслуживает доверия.
Ноутбук похоронен на собачьем кладбище, …
Лунный свет солнца сгущается в казачьих флягах — в
Пришло время танцевать боевой гопак.
Пыль прерий вздымается:.
Берегись, человек из другого города.
Как взрыв, вы бросились за музыкой — и
Вы просыпаетесь под вишневым деревом на соседней ферме.
«Господи, что со мной?». Я спрашиваю неловко.
Песня на бис и остальные тряпки исчезли.
Повсюду отчаянные завещания и пустые мальчики.
Господи, пошли мне мои громоздкие джинсы.
‘Страуспанты’ танцуют боевой танец.
Полынь вспыхивает над головой…
Горький и горячий, как кровь драконов.
Цветная капуста и дыня на моем плече, я не могу этого выносить.
Кентавры, поторопитесь использовать дыни.
Карман халата, пояс из персидской ткани, …
Гаденза с шеей, ягдташ на плече
И мобильный телефон вибрирует, как пчела в стекле.
. Степь постепенно понижается к берегам Днепра.
Лунное солнце в колбе проходит мимо, …
Затем он снова скользит вдоль линии.
Над трубой прицепа — дымовой «стебель» висит и
серые верхушки камышей, трущиеся о трубу буксира.
Ай, это должно быть больно — это должно быть больно.
Там жил поэт от Бога.
И поэт прожил жизнь в бесславном алкоголизме.
Я повторяю: это должно быть больно, это должно быть больно.
Борода Евкентия не только огнеупорна.
Он также черный и приземистый на вид.
Эбсентий никогда не спит, он — святой покровитель порнографии.
Это неоновый свет, поднимающийся со дна.
человеческой души, где сестры превращаются в братьев.
Есть девственный сад из завязавшихся бутонов и плетей.
Там, сидя на ветках, вибраторы гудят по утрам, и
Возраст и желание есть у детей.
Когда в небе расцветают вечерние примулы и гречиха.
Евкентий прогуливается по саду во время своего ночного патрулирования, и
В плаще Ривза и рубашке Камбербэтча.
Как у всех святых, у него идеальная задница.
Как и все поэты, он учился в школе в Хельсоне.
Он жил в мечтах, пока точно не умер — и тогда он жил в мечтах, пока точно не умер.
Затем он принес крест в дом проститутки Олы:.
Дочь моя, поцелуй крест, только без языка…».
А теперь Эбукентий — принцип дохода:
Плов и мясной набор «Хвотка».
Кинжал наказания в правой руке Бога.
А яички остались в гнезде Создателя.
Бывший диктатор.
Носит шапочку из алюминиевой фольги и комбинезон из алюминиевой фольги.
Выйдите на балкон с открытыми клопами.
Чувствовал движение противника и
нужно перезарядить лучевую пушку.
Ничего не видно, прекрасное утро.
Вы можете курить, но где-то в конце концов вы проиграете матч и …
… Альфа-лучи воздействуют на мозг.
Бета и гамма влияют на сердце и яички.
Маленькое серебро, фольга отгоняет страх, …
‘К сожалению, мой гардероб — это гардероб на одно плечо.
Это напоминает мне стихотворение из боевика.
Где анонимный автор убил главного героя.
Воскресил и победил свои мечты.
Что на завтрак: младенцы, пшеница, улитки.
Подборка хитов для iPad.
Сборник допросов, которые заканчиваются пытками?
Если вы завтракаете в эти дни: пыточные кексы,…
 Деликатная камера, умеренно смазанная.
Затем вражеские лучи настигли меня, и
Я делаю балаклаву из алюминиевой фольги.
Затем наступает время исчезнуть во сне, в Крыму.
Ангел разрушения, бледный как сало.
Вдруг он показал мне событие, я выстрелил в него.
Первая рифма — палец.
От слова «квартал» — четверг:.
Я спрятал шахматы под кроватью -.
И мои четыре лошади, …
мучило его еще больше.
Тогда кони выпили землю Баюна, и
И упал на клетчатую траву.
Их нашли только слуги царя.
И теперь я живу, разрываясь на части.
Но когда приходят погромы.
Ты зашиваешь и склеиваешь меня
В страшной спешке, в страшном пьянстве.
Человек впереди, страна позади.
Прежде чем человек превратится в ядовитый сорняк.
Мои кулаки торчат из шеи.
Я стою в подкове, перевязанный и
Смех: и враг бежит.
Бэтмен, Сагай Дакни.
«Новый Лаки Страйк» — деревня Дакка, лай собак.
Бэтмен Сагай Дакни на роскошном велосипеде.
Это предзнаменование суда и других апокалиптических развлечений.
Но у этого человека типичный запорожский темперамент.
Он — приз, медаль, виски и
Словарь плохих слов Сальвадора Дали, который он передает.
Свет горит в зимнем небе, снег падает с земли, а
олигархические звери, дымные птицы.
Он не трогает банки и бордели, он не попадает в тюрьму.
Они дают ему лучших девственных моделей.
Даже украинским воинам тяжело без невест.
Что он с ними делает? Я не знаю. Любите их или ешьте их.
В доме проказника — солнце, плут лег спать, в
Входят медсестры с белыми руками, и
Блестящий, как масло, подсолнух звенит…
Осторожно, капля за каплей, добавляется в сон.
В лоне туалета цветок дерева, цветок
Оловянный взгляд сгущается из глазниц, а
Козлиные ноги, стеклянные на ощупь, сатиры — the
Там, где разбит отступающий каштановый парк.
Счастье приходит, сомнения сгорают.
Где рвется — там сухо и мелко:.
Ибо любовь только во мне.
И весь мир лжив.
В полдень я просыпаюсь от дизельного стука вапоретто.
Ты на треть состоишь из любви…». ,.
И вы видите чьи-то губы, после трубы.
… На это стыдно и больно смотреть.
Вы превращаете себя в эскападу шоу-герл и …
 …и после четверти колокола.
Послушайте, как Бродский читает стихотворение Евтушенко.
Кто напоил этого ублюдка?
Запах наводнения, кислой резины в коридоре:
Выглянуло солнце, продавая опухшие лица и
Вы делаете глоток амброзии, останавливаетесь и думаете:.
‘Эта поэма — прекрасная женщина.
Используется не клоферин.
Я отрицаю это, но мне жаль свою страну.
Оставьте его в покое и украдите снова.
Разновидность.
В кармане конфеты: так можно найти свою родину, свой дом. Бог — еще один фактор риска. Вы верите, но восстановить это трудно. Вы сидите в больничной палате, одетый в выцветший камуфляжный халат, а за окном — девушка и мартини со льдом. Времени для скорби достаточно. Приходит старый журнал фигня, не фигня, тишина — печатное издание, моя дорогая Белая Слюда. Вы поднимаетесь, идете по коридору и слушаете разговор: «Анна Каренина… Срочный анализ мочи…» Как будто я вдохнул углекислый газ, мои мысли пустеют, я отстраняюсь и дважды проклинаю себя. ‘Как зовут вашего отца?’ Я — Одушевич, доктор с гвоздикой. Я говорю: «Греческий…» Он отвечает. Я отстраняюсь, накидываю на голову одеяло и закрываю глаза — беспрецедентно одинокий и отчаявшийся человек. О, няньки — Сцилла Ивановна и Галивди Петровна, У Циклопа пятно в глазу — горбун, Блуждания мои печальны: Змелинка, Умань, Ливны… Ранитидин, магнезия, дементолол… Страшный Лесбос, катание на волках, и ладно, это Греция, или комната, потолок, или противоположный пол?
